В эфире НСН первый зампред комитета Совфеда по международным делам Владимир Джабаров заявил:

«Я считаю это провокационным заявлением, потому что в Госдепе прекрасно понимают, что те материалы, которые предоставила Тереза Мэй, не имеют никакого отношения к расследованию. Признаваться в том, что ты не совершал, это извините как выбивать показания. В свое время генеральный прокурор Вышинский говорил, что признание – царица доказательств. Человек признался – значит виноват. Ни одного факта, подтверждающего обвинения британцев в отношении российской стороны, нет. Нам извиняться не в чем. Если они ставят условия в нормализации отношений, уверяю вас, как только мы пойдем на одно условие, следом будет выдвинуто второе, третье и так далее до бесконечности. Россия – страна, которая себя уважает, и никогда в такие игры играть не будет».

Пиздобол Владимир Михайлович – Андрей Януарьевич сказал совсем противоположное.

А что на самом деле?

В действительности эта фраза бытовала ещё в Древнем Риме. Царица доказательств (Regina probationum)  – так в римском праве называли признание вины самим подсудимым, которое делает излишними все иные доказательства, улики и дальнейшие следственные действия.

Сам же Вышинский, как следует из его труда «Теория судебных доказательств в советском праве», придерживался прямо противоположного мнения:

«Было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого… В достаточно уже отдалённые времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае считавшейся наиболее серьёзным доказательством, «царицей доказательств»…

Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики. Действительно, если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом.

Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и – ещё хуже – единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них».

Кстати эта цитата присутствовала какое-то время в Википедической статье «Вышинский, Андрей Януарьевич». Но затем ее вычеркнули – дабы не ломала стройную либеральную теорию, что Сталин был маньяк кровавый, все его подручные – кровавые маньяки, и чем больше из советского наследия разрушить – тем лучше.

Но полный текст книги «Теория судебных доказательств в советском праве» пока доступен, и любой желающий может найти указанную выше цитату в главе «Объяснения обвиняемого и ответчика».

зы. Добавил коммент об брехне Джабарова, не пропустили,однако – Тыц

зызы Ваш комментарий был просмотрен модератором и опубликован.
Вы можете посмотреть комментарий и продолжать дискуссию, перейдя по ссылке:
https://ria.ru/world/20180328/1517428698.html#comments